Преображение Господне

Преображение Господне празднуется Святой Церковью в самом конце церковного года. Только два больших праздника — Успение Пресвятой Богородицы и Усекновение главы Иоанна Крестителя — отделяют его от начала нового церковного года. Такой порядок празднеств может возбудить естественное недоумение своим несоответствием хронологической последовательности евангельских событий. Из Евангелия мы знаем, что Преображение Господне произошло незадолго до Его крестных страданий. Некоторые церковные писатели, например, историк Церкви Евсевий Кесарийский и преп. Иоанн Дамаскин, следуя древнему преданию, указывают, что Преображение произошло за сорок дней до крестной смерти Христа Спасителя.

Если исходить из этого предания, то празднование Преображения Господня должно было бы совершаться за сорок дней до Великого Пятка, то есть в самом начале Четыредесятницы. Однако святые отцы, бывшие творцами Богослужебного устава, нашли неуместным совершать этот великий и радостный праздник в дни, посвященные сугубому покаянию и сетованию о грехах, и перенесли его на другое, более соответствующее время. Учитывая в то же время внутреннюю связь между праздником Преображения и страстями Христовыми, которая подчеркивается как евангельским повествованием, так и службой праздника, они положили праздновать Преображение Господне 6 августа, то есть ровно за сорок дней до праздника Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня (1).

Связь между Преображением и Крестом нашла еще и другое своеобразное отражение в Богослужебном уставе Православной Церкви. В Постной Триоди мы находим указание на то время, на которое должен был бы приходиться праздник Преображения. Второе воскресенье Великого поста посвящено прославлению памяти св. Григория Паламы, своим учением о Несозданном Фаворском Свете с большой глубиной раскрывшего догматический и мистический смысл праздника Преображения Господня.

Есть, однако, и другая причина установления такой последовательности праздников, при которой Преображение Господне празднуется не только после всех праздников, посвященных домостроительству Сына Божия, пришедшего во плоти, но даже и после праздника Пятидесятницы, раскрывающего нам тайну домостроительства Третьей Ипостаси Пресвятой Троицы — Духа Святаго, Утешителя. Дело в том, что расположение праздников в годовом Богослужебном круге подчиняется не только исторической последовательности празднуемых событий, но в еще большей степени последовательности духовной. Каждый отдельный праздник раскрывает нам какую-либо сторону тайны смотрения Божия о спасении мира и человека и вместе с тем является одной из ступеней духовного восхождения человека к постижению этой великой тайны.

Какое же место занимает в этой последовательности праздник Преображения Господня? Ответ на этот вопрос мы находим в одном из поучений преп. Феодора Студита. «Да будет нам известно, — говорит этот святой отец, — что все Господские праздники приводят на память тайны пришествия во плоти Господа Спасителя нашего Христа, как например: как Он родился, крестился, был погребен, воскрес в третий день и вознесся во славе. Но праздник славного Его Преображения открывает и прообразует состояние будущего века. Ибо как Лицо Его просияло, подобно солнцу, и одеяние Его стало белым, как свет дня, так Он опять сойдет с небес, как молния, с силою многою и страшною славою судить вообще весь мир» (2).

Высказанная преп. Феодором мысль находит себе ясное подтверждение в Священном Писании. Евангелист Матфей, передавая беседу Христа о необходимости крестоношения для тех, кто хочет следовать за Спасителем, заключает ее словами: «Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими, и тогда воздаст каждому по делам его» (Мф. 16, 27). За этим сразу же следует утверждение, что «есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего во Царствии Своем» (Мф. 16, 28), или, как говорится в Евангелии от Марка: «увидят Царствие Божие пришедшее в силе» (Мк. 9, 1).

Слова эти, прямо указывающие на Преображение, рассказ о котором у обоих евангелистов следует за ними, вместе с тем раскрывают внутреннюю связь его со Вторым пришествием Господа во славе. «Желая просветить их и показать, сколько то возможно для них, — говорит св. Иоанн Златоуст, — в чем будет состоять та Слава, с которою Он придет, открывает им эту Славу еще в настоящей жизни, чтобы они, а особенно скорбевший Петр, не печалились о своей смерти, равно как и о смерти Господа своего» (3).

Таким образом, Преображение Господне, хотя оно во времени предшествовало Кресту и Воскресению Христову и послужило для апостолов подкреплением их веры в Его Богочеловечество, вместе с тем было прообразом Второго пришествия Господа во Славе. В этой связи становится понятным, что праздник Преображения совершается Церковью после всех праздников, «приводящих нам на память тайны пришествия во плоти Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа» (4), и непосредственно предшествует празднику Успения Пресвятой Богородицы, в котором мы прославляем не только Ее смерть, но и воскресение и вхождение в жизнь будущего века Богопросвещенной души и преображенной плоти первой и величайшей из христиан — Матери Божией.

Если Преображение Господне есть прообраз и откровение тайны будущего века, то для нас, христиан, существенно знать, что же именно открывает нам этот праздник о последних судьбах мира и человека, и какое значение имеет это откровение для нашей духовной жизни. Из слов Самого Спасителя, сказанных Им апостолам до Преображения, нам известно, что, преобразившись пред ними, Он явил им «Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк. 9, 1), или иначе силу и славу Своего Второго пришествия. Что же представляет собой эта «слава» и каково ее отношение к Божескому и человеческому естествам Иисуса Христа и к нам, людям, являющимся членами Его Церкви?

Песнопения праздника Преображения говорят нам о том, что явленная апостолам на Фаворе слава была не только прообразом будущего пришествия Христова, но прежде всего являлась присносущной славой Его Божества, потому что здесь Он «превечное сокровенное таинство напоследок явлено сотвори» (5), «показав ученикам Своим славу Своего Божества» (6).

Явленная на Фаворе слава Божия, по словам преп. Ефрема Сирина, «прежде веков принадлежала Ему со Отцом и у Отца, как сказал Он, исходя на вольное страдание: Отче, прослави Мя славою, юже имех у Тебе, прежде мир не бысть (Ин. 17, 5). Сию славу Божества Своего, невидимую и сокровенную в человечестве, показал Он апостолам на горе. Ибо видели Лицо Его блистающим, подобно молнии, и одежды Его белыми, как свет» (7).

Еще яснее учение о явленной на Фаворе славе Божией и о сущности Фаворского света было раскрыто в творениях великого Богослова и мистика XIV века, св. Григория Паламы, и в постановлениях Константинопольских Соборов 1341—1352 гг. Следуя святоотеческой традиции, восходящей еще к доникейскому Богословию, св. Григорий Палама учит о современной непостижимости или, как он выражается, «непричастности» Божественной сущности для человека и вообще для какого бы то ни было тварного существа.

Учение это было с достаточной ясностью раскрыто в Богословии эпохи Вселенских Соборов. «Постижение сущности Божией, — говорит, например, св. Василий Великий, — выше не только человеков, но и всякой разумной природы; под разумной же природой разумею теперь природу тварную» (8). Заслуга св. Григория Паламы в истории Богословской мысли заключается в том, что он не только более полно развил святоотеческое учение о непостижимости Божественной сущности через введение в него понятия «непричастности», но вместе с тем завершил и обосновал в своих творениях православное учение о Богообщении и Богопознании. Это обоснование было дано им, благодаря введению в Богословие четкого разграничения между понятиями Божественной сущности и Божественной энергии и раскрытию православного учения об энергиях Божества.

Св. Григорий Палама учит, что человек не может не только постигнуть сущности Божества, но не может иметь с нею непосредственного общения, которое св. Григорий Палама называет «причастностью Божественной сущности». Такое причастие свойственно только Ипостасям Пресвятой Троицы. Это не значит, однако, что тварная природа не может иметь общения с Божеством или познавать Бога.

Можно даже сказать, что самим своим бытием тварь обязана этому общению. Всякое тварное существо и все творение в целом имеет бытие лишь в той мере, в которой оно причастно Божеству; однако это не есть причастие Божественной Сущности, или Естества Божия, но Его несозданной энергии. «Бог есть и называется естеством всех существ, — говорит св. Григорий Палама, — ибо все являются Его причастниками и образуются Его причастием; не причастием Его Естества, да не будет, но причастием Его энергии, ибо Он является и бытием всех существующих и, вообще, всем для всех» (9).

Эта Божественная энергия не может быть отделена от сущности Божией и вместе с тем отличается от нее. «Она есть, как говорит св. Григорий Палама, в своем диалоге «Феофан», естественно присущее Богу выступление вперед», иначе говоря «выявление», или «обнаружение» Бога во вне. Божественная энергия не является принадлежностью какой-либо одной Ипостаси Триединого Божества, но как энергия Божественной Сущности присуща в одинаковой мере всем трем Лицам Пресвятой Троицы. «Знаем мы о Божественных Ипостасях, что у Них в точности едино движение и энергия. Жизнь и сила, которую Отец имеет в себе, не есть нечто другое, чем у Сына; так что Сын имеет ту же с Отцом жизнь и силу, так же и Дух Божий» (10).

Эта единая, превечная энергия Пресвятой Троицы была явлена прежде всего в творении мира, поэтому можно сказать словами св. Григория Паламы, что «вся тварь есть дело трех Ипостасей» (11) или, точнее, «Их единой, несозданной и соприсносущной Энергии» (12). Эта же энергия пребывает в мире, как сила, содержащая тварь и ограждающая ее от распадения. Наконец, и это особенно важно, она была тою одеждою славы, в которую был облечен Адам до своего грехопадения. «Адам, будучи до преступления заповеди причастником Божественного Света и Сияния, как поистине облеченный в славную одежду, не был наг и не чувствовал срама наготы, но был более украшен, чем это можно сказать и чем облеченные ныне многим золотом и венцами, украшенными самоцветными каменьями» (13).

В эту «одежду первую», которой был лишен Адам после своего грехопадения, вновь облекает падшее человеческое естество Пришедший на землю Второй Адам — Господь наш Иисус Христос. Соприсносущная слава Его Божества была сокрыта на земле облаком плоти, — тем зраком раба, который добровольно принял на себя Сын Божий.

В день Своего Преображения на горе Фавор Господь впервые явственно показал Ее Своим избранным ученикам, как говорится об этом в службе Преображения: «Показа началообразную доброту зрака, в Себе восприим человеческое существо» (14). Эта соприсносущная Слава Божества, явленная апостолам, бывшим на Фаворе, как началообразная доброта зрака была воспринята ими прежде всего как Свет. В Евангелии говорится, что когда Господь преобразился перед учениками, «просияло Лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белы, как Свет» (Мф. 17, 2). Свет этот, по учению Православной Церкви, не был чувственным или сотворенным светом, но вечным и соприсносущным сиянием Божества Христова. «Свет Преображения Господня не начался и не закончился, Он остался невключенным во время и пространство и неподдающимся внешним чувствам, хотя и был созерцаем телесными очами... но особым претворением своих чувств ученики Господни перешли от плоти к духу» (15).

Если по отношению к Божественному естеству Христа Фаворский Свет является естественной энергией Его Божества, то в отношении воспринятого Им в Свою Ипостась человеческого естества, Он есть Свет Преображения этого Естества. «Очерневшее Адамово естество, преображся облистати паки сотворил еси, претворив е в Твоего Божества Славу же и Светлость» (16).

Преобразив на горе Фаворе свое человеческое естество, Господь Иисус Христос открыл и нам путь к преображению, указав в нем конечную цель жизни каждого отдельного человека и всего человеческого рода, призванного к тому, чтобы в последний день быть облеченным в этот свет. «Фаворским чудом, — говорит св. Григорий Палама, — Господь показал, каковы будут одежды Славы, в которые в будущем веке облекутся приближенные к Богу» (17).

Это облечение человека в одежду Божественной Славы есть то, что св. отцы называют «обожением» человека. Это есть вхождение в царство Славы, которое должно наступить, когда кончится царство благодати, когда «последний враг истребится — смерть» и «будет Бог всяческая во всем» (1 Кор. 15, 26, 28).

Праздник Преображения Господня не только открывает нам «тайну будущего века», но указывает и путь, идя по которому мы можем еще в этой жизни соделаться причастниками «безлетней» и присносущной славы Божества. «Приидите, взыдем на гору Господню и в дом Бога нашего и узрим Славу Преображения Его, Славу яко Единородного от Отца: Светом приимем свет и возвышены бывше Духом Троицу Единосущную воспоем вовеки» (18).

Этой стихирой Церковь призывает нас еще здесь на земле войти в царство Превечного Света и участвовать в славословии Пресвятой Троицы, которое, начавшись в нашей временной жизни, будет продолжаться вовеки. Она указывает нам и путь к этому вхождению в царство Славы, заключающийся в «восхождении на гору Господню».

Призыв к духовному восхождению мы слышим во всем православном Богослужении на протяжении всего церковного года, но каждый праздник имеет как бы свой особый голос, который по-своему говорит нам о тайне вечности и о пути, ведущем к ее постижению. На протяжении церковного года мы, во-первых, вместе с ветхозаветным человечеством проходили путь приготовления к встрече Христа, явившегося во плоти; затем вместе с волхвами и вифлеемскими пастырями входили в вертеп, чтобы поклониться родившемуся на земле Сыну Божию; вместе с Предтечею участвовали в Богоявлении, бывшем на Иордане; вместе с Матерью Божией и святыми апостолами проходили со Христом весь путь Его земной жизни, даже до смерти, смерти же крестной; с мироносицами славили Его Воскресение; восходили с апостолами на гору Вознесения; молились об обновлении в нас благодати Духа в день, когда «преславное видеша вси языцы во граде Давидове, егда Дух сниде Святый» (19), «во огненных языцех».

И вот ныне, заканчивая годовой круг Богослужения, мы предстоим тайне будущего века и вновь призываемся к духовному восхождению на гору Господню. В чем же преимущественно состоит оно для нас в эти последние дни церковного года?

Одна из особенностей Богослужения праздника Преображения Господня заключается в том, что в этот день в конце литургии, после заамвонной молитвы, совершается чин освящения плодов. Обычай принесения Господу плодов наших земных трудов в час, который в молитве на освящение гроздия называется «часом зрелейшим» (20), напоминает нам о том, что в день страшного пришествия Господа Славы мы должны будем принести Ему плоды нашего внутреннего духовного делания. «Какой же плод принесем мы ныне Господу от вертограда душ и сердец наших? — спрашивает святитель Иннокентий Херсонский. — Плод этот есть наше духовное преображение. Такое преображение есть главный предмет нашей веры, нашей деятельности и нашей жизни; и оно-то по тому самому должно быть первым и последним от нас плодом небесному Вертоградарю, стяжавшему нас Кровию Своею» (21).

Преображение есть, следовательно, не только дар Божий падшему человеческому естеству, но и плод нашего духовного делания, приносимый нами Господу. Те, которые приносят его Богу, получают от Него благодатные дары и сподобляются осияния светом Его Божественной Славы. Так было с первых дней жизни Святой Церкви Христовой на земле. Вот перед нами св. Первомученик Стефан, муж, «исполненный веры и Духа Святаго» (Деян. 6, 5). В тот час, когда он готовился принести Господу плод своей жизни и веры, он, «воззрев на небо, увидел Славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога» (Деян. 7, 55), и св. Стефан не только видел эту Славу Божию, но и сам был исполнен Ею. Она преобразила душу и тело его так, что «все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лицо его, как лицо ангела» (Деян. 6, 15).

А вот другой пример, совсем близкий нам по времени, — преподобный и Богоносный отец наш Серафим Саровский. В течение всей своей жизни он приносил Господу плод трудов своих и «сподобився Божественной жизни, приим от Бога венец нетленныя Славы» (22). Подобно первомученику Стефану он сподобился видеть Господа Иисуса Христа во Славе «во храме со архангелы и ангелы» (23). И подобно св. Стефану он не только созерцал Славу Божию, но и сам уже в этой земной жизни удостоился осияния этой Божественной Славы. Об этом рассказывает друг и ученик преподобного Н. А. Мотовилов (24).

О том же говорит и другой ученик и духовный сын преп. Серафима — иеромонах Иоасаф, который, подобно Мотовилову, был свидетелем необычайного духовного преображения преподобного. Он рассказывает, что однажды после того, как преп. Серафим открыл ему тайну своего восхищения в небесные обители, он увидел, что лицо св. старца «постепенно изменялось и издавало чудный свет и, наконец, до того просветилось, что невозможно было смотреть на него; на устах же и во всем выражении его была такая радость и восторг небесный, что поистине можно было назвать его в это время «земным ангелом» и «небесным человеком»» (25).

Для преп. Серафима, как и для первомученика Стефана и для многих других святых Христовой Церкви — апостолов, мучеников, святителей и преподобных, — несозданный Фаворский Свет был не только предметом Богословского умозрения, но реальным опытным фактом их духовной жизни. Осияние их этим светом явилось следствием того, что на протяжении всей своей жизни они приносили Господу плоды деятельного преображения своих душ. Преображение для них было, следовательно, не только даром Божиим, но и плодом их свободного произволения, труда и подвига.

Мы видим, таким образом, что «тайна будущего века», которая открыта была Господом в день Преображения, есть тайна явления в мире присносущной Славы Божией, в которую Господь облечет в день страшного Своего пришествия тех, кто принесет Ему добрый плод своей веры и жизни. Мы не должны, однако же, забывать о том, что день Второго пришествия Господа на землю будет не только днем преображения твари, но и днем Страшного суда, и что «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Лк. 3, 9).

Для того и открывает нам Святая Церковь в последние дни церковного года тайну будущего века, чтобы, взирая на образ Славы Господней, мы заглянули в собственные души и спросили себя, готовы ли мы к восприятию этой Славы, есть ли в нас «хотя начатки той чистоты и того совершенства, кои потребны для сего славного преображения?» (26). В этот великий радостный день Церковь, раскрывая перед нами удел тех, кто готов войти на брак Сына Божия, не оставляет без утешения и тех, кто не находит в своем сердце плодов, достойных того, чтобы быть принесенными Господу Славы. Она напоминает нам о том, что, пока мы живем на земле, для нас никогда не поздно положить благое начало очищению и преображению своей души. Мы не должны поэтому забывать того, что преображение есть не только дар Божий, не только плод, приносимый человеком, очистившим свое сердце, но и самый путь этого очищения, путь восхождения от дольнего к горнему.

«Свет истины и чистота святости и бесстрастия суть две стороны преображения нашего внутреннего человека», — говорит еп. Феофан (27). Достижение этой чистоты и безстрастия и есть путь нашего внутреннего преображения. Он ведет через очищение ума, освобождение сердца от страстей и умиротворение его. Это есть путь духовного делания и непрестанной молитвы. Таким путем шли все великие угодники Божии, шел им и св. Григорий Палама, который был не только Богословом и учителем веры, но и великим учителем духовного делания. Страсти, владеющие нами, кажутся нам источниками земной радости, но тот, кто порабощает им свое сердце, не знает покоя; скорбит и томится метущееся во грехе сердце; томление это рождает печаль, за которой следует уныние. Поэтому тот, кто хочет идти по пути внутреннего преображения, должен прежде всего вспомнить о том, что сказал Господь своим ученикам за шесть дней до Своего Преображения: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф. 16, 24).

Идя по этому пути отвержения себя и несения благого ига Христова, человек постоянно освобождается от владеющих им печали и уныния и обретает покой своей душе (Мф. 11, 29). Так было и со святыми апостолами, последовавшими за Христом на гору Преображения. «Уныния, рождающие печали, на земли оставиша апостолов избраннии, Человеколюбче: яко Тебе последоваша ко иже от земли преложению Божественного жития» (28).

Борьба со страстями, владеющими нашим сердцем, неразрывно связана с очищением и преображением нашего ума, который св. отцы называют «оком души». «Что око в теле, то и ум в душе», — говорит св. Иоанн Дамаскин (29). Но это око души, которое должно быть направлено на созерцание Бога и Божественного в мире, по большей части бывает у нас помрачено земными помыслами, через посредство которых входят в человеческое сердце страсти, отделяющие его от Бога. Поэтому путь внутреннего преображения нашей души есть путь очищения не только сердца, но и ума. Только идя по этому пути, сможем мы принести Богу плоды нашего внутреннего делания и вместе со св. апостолами удостоиться лицезрения Божественной Славы Преображения. К этому именно и призывает нас Святая Церковь в одном из важнейших песнопений службы Преображения, в его икосе.

Слова икоса непосредственно обращены к тем, кто в этот день откровения Тайны будущего века, заглянув в свое сердце, не находит в нем «одежды первой», в которой они могли бы войти в чертог Божественной Славы. «Восстаните, ленивии, иже всегда низу поникшие в землю, души моея помыслы, возьмитеся и возвыситеся на высоту Божественного восхождения; притецем к Петру и к Зеведеевым, и вкупе со оными Фаворскую гору достигнем, да видим с ними Славу Бога нашего: глас же услышим, иже свыше слышаша, и проповедаша Отчее Сияние».

Примечания

1. Подробнее об этом см. в книге: «Преображение Господне. Служба праздника с приложением минейных сказаний, избранных статей и объяснительных примечаний». Изд. Моск. Синодальной типографии, М., 1909, стр. 85, примечание 1-е.
2. Поучение 72-е — На предпразднство Божественного Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Огласительные слова и поучения. Калуга, 1896, стр. 257.
3. Толкование на св. евангелиста Матфея, беседа 46-я, русск. перев., Творения. Изд. СПб духовной академии, т. VII, кн. 1-я, СПб., 1911, стр. 572—573.
4. См. сноску 2.
5. Служба Преображения. Великая вечерня, на «Господи воззвах...» стихира 3-я.
6. Там же. На литии стихира 2-я.
7. Слово на Преображение Господне. Цит. по книге: Служба Преображения. Изд. Моск. Синодальной типографии, стр. 31.
8. «Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия», кн. 1-я, Творения, ч. III, изд. 4-е, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900, стр. 34.
Главы физические, Богословские, нравственные и практические. Гл. 78-я, P. G., t. 150, col. 1176. Все цитаты из св. Григория Паламы даются по статье иером. Василия Кривошеина: «Аскетическое и догматическое учение св. Григория Паламы». 10 Там же, P. G., t. 150, col. 1197.
11. Там же, col. 1197c.
12. Там же, col. 1220a.
13. Homil. 16, P. G., t. 151, col. 220a.
14. Служба Преображения. На стиховне стихира 1-я.
15. P. G., t. 151, col. 433в.
16. Служба Преображения. Стихира на стиховне 2-я.
17. Homil. 35, P. G., t. 151, col. 440в.
18. Служба Преображения. Лития, стихира на «Слава».
19. Служба Пятидесятницы. Стихира на хвалитех, 1-я.
20. Требник, гл. 26-я.
21. Пит. по кн. «Преображение Господне», изд. Моск. Синод. типографии, стр. 53.
22. Служба преп. Серафиму. На «Господи воззвах...» стихира на «Слава».
23. Там же, на стиховне стихира 2-я.
24. См. брошюру «О цели христианской жизни», Беседа преп. Серафима с Н. А. Мотовиловым. Сергиев Посад, 1914, стр. 17—20.
25. «Сказание о подвигах и событиях жизни старца Серафима» , СПб., 1879 г., стр. 81.
26. Иннокентий, архиеп. Херсонский. Цит. соч., стр.54.
27. «Преображение внутреннего человека», цит. по книге «Преображение Господне», стр. 49.
28. Служба Преображения, канон 2-й, песнь 8-я.
29. «Точное изложение православной веры», книга 2-я, гл. 12-я, Творения, т. I, СПб., 1913, стр. 213.

Преображение Господне. ЖМП 1958 № 8.